Представьте, что на свете не существует игры под названием «футбол». Кем бы вы стали?

Штука в том, что я c самого детства мечтал стать футболистом. Когда ты целыми днями гоняешь мячик с друзьями на улице, ни о чем другом и думать не хочется — ты просто счаcтливый ребенок. Правда, у меня была еще одна мечта. Я хотел стать шофером из службы доставки. Прямо перед нашим домом каждый день парковались грузовики. Время от времени я помогал таскать ящики человеку, который привозил товар в магазин. Так что вместо Зидана-футболиста мир мог бы обрести Зидана-шофера.

Что ж, очевидно, вы сделали правильный выбор!

ЗИДАН (cмеется): Точно.

Вы росли в бедном, проблемном районе Марселя. Можно ли сказать, что футбол уберег вас от наркотиков, криминала и прочих нехороших вещей?

Нет. Я и правда жил в неспокойном районе, но главное ведь не где ты живешь, а с кем. Я рос в хорошем окружении. Из всех моих двадцати приятелей не было ни одного, кто бы пил или курил. Все-таки ценности, в которые верят твоя семья и друзья, определяют, будешь ты делать глупости по жизни или нет.

Ваш отец-алжирец говорил, что эмигрант должен вкалывать в два раза больше, чем другие. Этот совет помог вам в жизни?

Более чем. Ведь это чистая правда! Это сейчас я человек-бренд по имени Зинедин Зидан. А тогда, ну кем я был? Молодым пацаном, живущим на районе. Еще одним безвестным пареньком в футбольных шортах. Мне правда приходилось работать в два раза больше, чем остальным, быть в два раза серьезнее. Серьезность, работа и уважение — таков отцовский завет. Папа даже в школе не учился, но у него были собственные идеалы. И он мне их передал.

Вас неоднократно называли лучшим футболистом в мире. Есть сегодня человек, которого вы могли бы назвать своим последователем?

Мне как-то неудобно говорить о преемнике. Как можно понять, мол, вот этот игрок — будущий я. Единственный человек, который будет на меня похож, — это мой сын.

А ваши дети понимают, что они дети Зидана? И что вы делаете для того, чтобы они не чувствовали это 24 часа в сутки?

Для них я не Зинедин Зидан, а просто папа. К счастью. Я стараюсь объяснить им, что они должны искать собственный путь. Что рано или поздно им придется самим зарабатывать деньги, что я не всегда буду рядом и они должны реализоваться самостоятельно.

У меня та же проблема. Недавно я снимался в телепрограмме, где состоятельные люди высказывали совершенно полярные точки зрения. Одни говорили, что ребенок вcе равно будет распоряжаться наследством и потому должен чувствовать, что такое деньги, чуть ли не с пеленок. Но, например, мои дети путешествуют экономклассом. Так что для меня этот вопрос остается открытым.

Я разделяю вашу позицию. Но не считаю правильным, когда родители летят бизнес-классом, а дети в экономе. Тогда все должны ехать вместе. Если у вас есть убеждения, придерживайтесь их, сколько бы вы ни зарабатывали. Не забывайте, кем были раньше.

Футбольная команда — прежде всего военный отряд или семья?

Как ни странно, второе. Знаете, я восхищаюсь индивидуальными видами спорта, но это совершенно не мое. Мне физически необходимо собираться, переживать эмоции вместе с людьми. Делиться с кем-то — вот что важно.

Делиться — это ключевое слово, я понял. 

Это невероятно, как хорошо вы говорите по-французски!

Спасибо. У меня отец француз, а мама русская. А еще у меня куча друзей-алжирцев. В Советский Союз приезжало на уч:) много молодых арабов, с некоторыми мы дружим до сих пор.

И вы никогда не жили во Франции?

Отчего же, жил, работал художником почти семь лет. А сейчас я ресторатор. У меня в Москве есть «Кафе Пушкинъ» и еще кондитерская в Париже, а скоро там же открывается и большой ресторан. Вот вы какую кухню любите, алжирскую или французскую?

Мамину.

Понимаю, это непреходящая ценность.

Люблю хороший кус-кус.

О, я тоже! Вы вообще гурман? Наверняка же ради формы вы должны придерживаться диеты. Я знаю людей, которые из-за диет становятся просто помешанными на еде. Было ли у вас такое, что вы говорили себе: «К черту все, сейчас я это cъем!»

Не то чтобы я себе в чем-то отказывал. Если я хочу картошку фри, я ее беру! Важно не злоупотреблять, просто есть всего понемногу. И продолжать заниматься спортом, поддерживая себя в тонусе. Например, мне чисто физически важно потеть, телом чувствовать, как из меня выходят токсины.

Всегда хотел спросить: когда футболист переходит из одного клуба в другой, он же переезжает в новый город, меняет привычный уклад. Вам все это нравится?

Да, я это обожаю!

Однако я помню, что переход в «Реал» дался вам нелегко.

Просто в первые месяцы у меня было стойкое ощущение, что за меня слишком дорого заплатили. Как результат, обо мне писали и говорили все СМИ, и это внимание было поистине колоссальным. А мне всего-то хотелось играть в футбол. Вся эта мишура страшно давит, даже во время игры. Впрочем, я понимал, во что ввязываюсь. (Улыбается.)

Сегодняшние спортсмены все больше походят на рок-звезд. Светская жизнь, роскошные дома и машины, безумные приключения и тому подобное. Как вы к этому относитесь?

Не знаю, я всегда был скромным, сдержанным парнем, который просто делал свою работу, и делал ее хорошо. Думаю, в том числе за это меня и ценят. Важно понимать, что удачу, которая тебе выпадает, нельзя упускать. Нужно этим пользоваться, добиваясь все больших высот, и не растрачивать себя впустую, не размениваться по мелочам.

Но все-таки хоть раз в жизни вы делали что-нибудь безумное? Покупали что-нибудь дорогущее?

Конечно. На самом деле я совершил много безумств — и счастлив, что они были. Но мне необязательно этим бравировать, эта радость и так со мной.

Правда, что вы пили всего один раз в жизни?

Нет, конечно. Я сильно напился один раз, когда был совсем молод.

Ну расскажите!

Мне было лет 14 или 15. Я подписал свой первый в жизни контракт с клубом «Кан», и мы с друзьями праздновали мой отъезд. Ну и надрались в зюзю. И — да, после этого я долго сторонился алкоголя.

Как-то вы сказали, что самый счастливый момент в вашей жизни — это участие в первом профессиональном матче. До сих пор так?

Да, это правда. Для меня, юного сорванца, выйти на одно поле с мастерами вроде Руди Крола и Златко Вуйовича — это было чем-то невероятным, за гранью мечтаний.

И тогда вы заработали 5000 франков за 15 минут. Что было важнее?

В реальности я отыграл все 90 минут, но дело не в этом. Ведь раньше я зарабатывал в 10 раз меньше, а тут за один раз получил такие деньжищи! Конечно, это оставляет след на всю жизнь.

В «Бордо» вы были абсолютным лидером, но, подписав контракт с «Ювентусом», оказались в одной команде с большими звездами. Что вы почувствовали в этот момент?

Это было захватывающе. Я же заявился буквально из ниоткуда. Еще вчера гонял в домашнем чемпионате, а сегодня — игрок знаменитого европейского клуба. Можно сказать, я вошел туда на цыпочках.

Часто говорят, что болельщики на стадионе — это двенадцатый игрок. Было такое, чтобы вы победили благодаря публике на трибунах?

Да, такое случалось. Это был четвертьфинал Лиги чемпионов в Мадриде. Проиграв выездной матч, ответный мы выиграли со счетом 2:0. И было полное ощущение, что ту игру выиграли именно болельщики.

А вот когда после матча вы меняетесь футболками с непримиримым соперником, вы как-то заставляете себя это делать?

Наоборот! Это же потрясающе, что ты можешь обменяться майкой с игроком, против которого полтора часа бился насмерть. У меня было правило: первый человек, который просил мою майку, — получал ее. Иногда перед матчем кто-то с тобой договаривается, а потом к тебе подходит другой игрок. И ты отвечаешь, что вообще-то уже обещал ее другому. Всегда надо держать слово.

Помню, когда люди смотрели матчи с вашим участием, они кричали: «Зинедин, осторожнее, не делай глупостей, не давай повода удалить тебя с поля!» От ваc с равной вероятностью можно было ожидать гола или удаления. И это был постоянный саспенс.

Забавно, потому что в жизни-то я сдержанный и спокойный, но очень не люблю, когда меня зажимают на поле. Я защищаю то, что мне принадлежит. Допускаю, что иногда моя реакция была слишком жесткой.

Как считаете, сегодняшний футбол стал мягче?

Точно не мягче. Он стал более техничным, физическим, что ли. И это, между прочим, большая проблема. Потому что футбол — это творчество, и от него нужно получать удовольствие. Сегодня все это немного растерялось, чаще берут тех, кто хорошо сложен, а не тех, кто хорошо владеет мячом. А мне хочется больше игры! Перво-наперво нужно смотреть, умеет ли парень играть в футбол. Если над физическими показателями можно работать, то талант дается свыше. Либо умеешь, либо нет.

Кстати, мода и спорт все больше сближаются. Это стало особенно заметно в последние годы, когда многие дизайнеры стали шить спортивную форму — вспомним хотя бы спортивную линию Йоджи Ямамото Y-3.

Еще 15 лет назад нельзя было и представить себе, что у высокой моды будет что-то общее с чистым спортом. Конечно, такие коллекции придают шарм.

Как считаете, после чего сложнее прийти в себя — после головокружительной победы или обидного поражения?

Конечно, выигрывать приятней. Но главное — это учиться на своих ошибках. Знаете, я бы ничего не стал менять в своей биографии, включая все cвои неудачи и неверные поступки.

И вы ни о чем не жалеете?

Ни о чем, абсолютно! Даже если я знаю, что сделал что-то не так, это все равно часть моей жизни.

Марко Матерацци выпустил книгу «Что именно я сказал Зидану». Не хотите выпустить свою в ответ? Кажется, он неплохо на ней заработал.

Очевидно. Но это последнее, что меня волнует. То, что произошло тогда, было нелегко пережить. Но для меня эта история закончена. Я сделал то, что сделал.

И миллионы людей это оценили.

Я не горжусь этим. Но по-другому я просто не мог.